11.06.2012 в 20:02
299 слов.
И вышло как-то сопливо, извините.
– От тебя все отвернулись, и ты сам виноват. Чтобы так настроить всю группу против себя, надо постараться.
Голос Драя привычно бесстрастен. Даже глядя вниз, Баль точно знает, что руки его собеседника скрещены на груди.
– Я старательный, – хмыкает Баль, сохраняя на губах всегдашнюю усмешку. – Надо же, вся группа! Детский сад. Забери свои игрушки и не писай в мой горшок.
В детском саду, как и в школе, его сперва изводили. Хорошая мишень – слабак, очкарик. И только когда он понял, что слово может бить не хуже кулака, только когда это поняли все, жизнь перестала быть совсем уж беспросветной.
Но, если ты старательно отрастил колючки, от них уже не избавиться.
Драй слегка морщится.
– Тебе всё нипочём, так?
Конечно. Ему всё нипочём, даже в рожу кирпичом.
Баль опять криво усмехается. Больше ничего не остаётся. Всё равно никто не поймёт, даже Драй.
От этой мысли почему-то больно сжимается сердце. Ерунда какая…
– Ты безнадёжен, – холодно заключает Драй. – Чёрт, да ты же всех просто презираешь!
– Не всех, – бросает Баль, упорно глядя в пол. Линолеум в аудитории весь исчёркан, к нему прилипла растоптанная жвачка.
«Любовь – это…»
Опять детсад. Он собирал эти дурацкие вкладыши «Love is», чтобы понять наконец, почему кого-то любят, а его – нет.
Когда уже только Драй уйдёт, оставит его в покое? Все-все пусть убираются и оставят его в покое. Ему никто не нужен!
– Человек не должен всегда быть один, – голос Драя по-прежнему холоден, но ладонь, которая вдруг ложится Балю на плечо – эта ладонь тёплая.
– Знаешь, – ровно говорит Драй, – если у тебя флэшка с собой, мы можем сходить ко мне, и я тебе скину материалы ко всем семинарам, что ты пропустил.
– Нету у меня флэшки, – упрямо бормочет Баль, не подымая глаз.
Драй вздыхает и убирает руку. Сердце у Баля опять сжимается.
– Ладно. У меня есть. Пошли. Пошли, ты… ёж.
И в голосе его на миг сквозит улыбка.
URL комментарияИ вышло как-то сопливо, извините.
– От тебя все отвернулись, и ты сам виноват. Чтобы так настроить всю группу против себя, надо постараться.
Голос Драя привычно бесстрастен. Даже глядя вниз, Баль точно знает, что руки его собеседника скрещены на груди.
– Я старательный, – хмыкает Баль, сохраняя на губах всегдашнюю усмешку. – Надо же, вся группа! Детский сад. Забери свои игрушки и не писай в мой горшок.
В детском саду, как и в школе, его сперва изводили. Хорошая мишень – слабак, очкарик. И только когда он понял, что слово может бить не хуже кулака, только когда это поняли все, жизнь перестала быть совсем уж беспросветной.
Но, если ты старательно отрастил колючки, от них уже не избавиться.
Драй слегка морщится.
– Тебе всё нипочём, так?
Конечно. Ему всё нипочём, даже в рожу кирпичом.
Баль опять криво усмехается. Больше ничего не остаётся. Всё равно никто не поймёт, даже Драй.
От этой мысли почему-то больно сжимается сердце. Ерунда какая…
– Ты безнадёжен, – холодно заключает Драй. – Чёрт, да ты же всех просто презираешь!
– Не всех, – бросает Баль, упорно глядя в пол. Линолеум в аудитории весь исчёркан, к нему прилипла растоптанная жвачка.
«Любовь – это…»
Опять детсад. Он собирал эти дурацкие вкладыши «Love is», чтобы понять наконец, почему кого-то любят, а его – нет.
Когда уже только Драй уйдёт, оставит его в покое? Все-все пусть убираются и оставят его в покое. Ему никто не нужен!
– Человек не должен всегда быть один, – голос Драя по-прежнему холоден, но ладонь, которая вдруг ложится Балю на плечо – эта ладонь тёплая.
– Знаешь, – ровно говорит Драй, – если у тебя флэшка с собой, мы можем сходить ко мне, и я тебе скину материалы ко всем семинарам, что ты пропустил.
– Нету у меня флэшки, – упрямо бормочет Баль, не подымая глаз.
Драй вздыхает и убирает руку. Сердце у Баля опять сжимается.
– Ладно. У меня есть. Пошли. Пошли, ты… ёж.
И в голосе его на миг сквозит улыбка.